Роман Егоров; журнал «RockMusic.Ru», № 1 (18) / 2005
Имя Ивана Смирнова знакомо любителям и знатокам инструментальной музыки, да и другим меломанам давно и не понаслышке. За годы деятельности Иван сумел выработать свой уникальный, ни на кого не похожий и мало поддающийся определению стиль, в котором всего по чуть-чуть. Вслушиваясь в композиции, можно обнаружить кудрявую вязь фьюжна, этнику (кельтские, славянские фольклорные темы, фламенко) и, по собственному определению Смирнова, «много лирической инструментальной музыки». Также отдана дань джаз-року, блюзу и классике.
И действительно, как можно описать продолжительные импровизационные гитарные соло, составляющие основу музыки Ивана и его группы?! При исполнении вживую произведения растягиваются на десять-пятнадцать минут. Их тональность и звуковой ряд меняются в зависимости от настроения, четко следуя одному лишь Смирнову ведомому пути, который намечен пунктирами или «столбиками» основных гармонических вех, определяемых интуитивно. Мелодии то взлетают, паря в атомосфере, почти как в new age или new world (композиция «Последний раз» — «LastTime» с альбома «Крымские каникулы»), то пускаются в цыганский ритмичный перебор, то заставляют задуматься над посылом «Ноктюрна». Многие вещи, представленные на концерте в тот вечер, вообще не имели названий, как шикарная «Димина пьеса», сочиненная аккомпанирующим Смирнову гитаристом Дмитрием Сафоновым. Часть из композиций Иван определил как «пробные»: они исполнялись до этого лишь в студии и никогда — на публике. Помимо редких пьес был представлен материал с альбомов «Карусельный дед», «Крымские каникулы» и двойного концертного диска, записанного в «Le Club» в 2002 году.
Иван определил концерт как «никак не выстроенный». В нем было много спонтанного. Музыканты порой играли немного несерьезно, гротескно, имитируя и утрируя. «Не все же концепциями публику давить», — сказал мне после шоу немного усталый, но довольный Смирнов. Основной импульс выступления создавала акустическая гитара. Гитара — межжанровый инструмент. Как выразился сын Ивана Михаил: «Куда ее заносило, туда и мы направляли свое внимание. Иван использует определенные узнаваемые зрителями интонации и приемы. Наша задача состояла в простой помощи гитаре, чтобы она звучала близко к симфоническому оркестру, а все образы могли бы быть тем или иным образом расшифрованы».
Помимо гитары в концертную ткань были вплетены клавишные, аккордеон и перкуссия, с которыми виртуозно управлялся Михаил Смирнов. С их помощью он умудрялся создавать настроение зала: от медитативного до бодрого. Аккордеон интересно использован в альбоме «Крымские каникулы», где создает настроение; какое — зависит от восприятия слушателя. Будучи изначально музыкой к фильму, альбом «Крымские каникулы» прост и изящен, красив редкой отточенностью и воздушностью музыкальных формулировок, интерпретирующих шум моря, дождь, слезы, танец теней, настроение путешествия в целом. Живьем некоторые композиции воспринимались очень интересно и нестандартно. Второй гитарист Дмитрий Сафонов вел свои замысловатые линии, подыгрывая Ивану. Впечатлило пение, даже не совсем пение, а звуки, издаваемые Сергеем Клевенским, и его мастерская игра на разнообразных дудочках, рожках, кларнете и ряде замысловатых инструментов. Сергей рассказал, что каждый инструмент «пришел к нему сам. Первым появилась жалейка-рожок, потом -калюка, работающая как обертоновая флейта, сделанная из большого стебля растения борщевик». Особо Сергей выделил болгарскую волынку — гайду, состоящую из бурдона и голосовой трубки. Определенный интерес для Клевенского представляет использование таких редких инструментов в «тяжелой» музыке. Например, в середине и конце восьмидесятых он пытался внести их звучание в thrash. Мне вспомнились стили etno-black и pagan-metal, альбомы таких групп, как Gods Tower «The Eerie», Korn «Issues», Dismal Euphony «Soria Moria Slott», где те же рожки и волки своим звучанием придают альбомам особый колорит. Сергей не оставляет надежды попробовать инструменты в «металлических» стилях в дальнейшем.
Два часа концерта пролетели как пять минут. Пока я погружался в музыку, перед моим взором прошла череда образов, никак не связанных с тем, что происходило за стенами концертного зала. Я растворился и уплыл, поддавшись музыкальным ритмам. Волшебство, творимое Смирновым и его командой, имело вполне объяснимые корни. Музыка возникала и исчезала на наших глазах. В уникальности и быстротечности мгновения проявились настоящая гармония и чудо импровизации. Недаром, услышав такое, в ряду подобных мастеров гитары меломаны наверняка назовут Джона Маклафлина и Пако Ди Меолу [1]. Мне показалось, что не только их тени невидимо присутствовали на концерте, витая и создавая уникальную атмосферу. Там были Марк Нопфлер, Пэт Метени, Джими Хендрикс; да и сам Майлз Дэвис, наверное, не осудил бы показанное представление. Не думаю, что подобные сравнения будут из разряда «чересчур», ибо я имею право на субъективное мнение, тем паче находясь под впечатлением от услышанного звукового роскошества. Не поскуплюсь на эпитеты — отточенно и великолепно!! Зал долго рукоплескал артистам. Поаплодирую с удовольствием еще раз. Брависсимо!!
примечание 1: Пако Ди Меола (как, видимо, некий абстрактно-идеальный симбиоз Пако Де Лусии и Эла Ди Меолы) остается на совести редакции журнала и Романа Егорова. На этой же совести остается и упомянутый ниже Пэт Метени, в отношении которого автор статьи допускает типовую ошибку: ударение в фамилии знаменитого американского гитариста падает на второй слог, и в нем звучит буква «и»: корректнее было бы сказать «Пэт Мэтини».