интервью Артема Липатова; журнал «Play», № 11 (2004)
Ивана Смирнова так долго называли «лучшим гитаристом России», что из похвалы это превратилось в общее место. А настоящий «карусельный дед» Иван Смирнов — виртуоз акустической гитары и перфекционист, чье творчество тесно связано с животворной народной традицией. В общем, Иван — музыкант с большой буквы, в чем убедился Артем ЛИПАТОВ.
Учитывая, что отечественный рынок с трудом воспринимает инструментальную музыку, можно сказать, что Иван ломится в забитую гвоздями дверь, но многолетний опыт, блистательное мастерство, сложившаяся аудитория и даже существование неких мини-хитов (на них публика на концертах, как правило, реагирует особенно бурно) не дают и этой метафоре обрести плоть. Короче говоря, Иван — Музыкант (именно так, с большой буквы). Более того, Смирнов — музыкант русский, и это очень хорошо слышно в его композициях. Даже если он, под влиянием сына и постоянного участника его концертов, пианиста Михаила Смирнова, играет нечто кельтообразное, или же записывает музыку своего друга, композитора Ахмада Бакаева, драматизм и мощь русского мелоса слышны в каждом звуке. Обычно Смирнова стараются проводить по категории «world music», но он опровергает и это определение: последний его альбом, «Крымские каникулы», с этникой имеет очень мало общего. Впрочем, об этом альбоме лучше спросить у самого Ивана…
— Иван, тебя было принято упрекать в неспешности — между первым альбомом и полноценным вторым прошло невесть какое количество лет…
— Что я могу сказать — у нас стиль такой. Такая концепция. Мы не меняем резко ничего. Вот с новой пластинки одну, максимум две вещи играем на концертах. Не больше.
— Да, а зато третий просто как пробка из бутылки с шампанским вылетел…
— Вообще говоря, начинался он как сборник музыки, сделанной для кино. Но потом… Альбом продюсировал Миша, мой сын — он придумал саму идею, добавил те вещи, которых ни в каких фильмах нету — для колорита… Это музыка расслабленная такая, нечто вроде… как это по-нынешнему будет? Чилл-аут?
— Я бы назвал его «легкой инструментальной музыкой».
— Довольно точное определение.
— И вышел диск симпатичный, легкий даже не в музыкальном плане, а вообще — очень настроенческий, очень прозрачный, очень позитивный…
— Людям вроде бы нравится. Я поначалу к нему осторожно относился, чуть ли не стеснялся даже, а потом вижу — хвалят. Значит, ничего получилось.
— А почему стеснялся-то?
— Да не привык я к такой музыке! Какая-то она легкая слишком… Нет, я тоже хотел ее издать — вещи записаны, многие при этом — довольно давно, вещи красивые, чего им валяться? Миша их причесал на мастеринге, подогнал под общее звучание.
— Нового альбома, стало быть, придется ждать еще лет пять?
— Да нет, почему? Просто я не понимаю — почему мы должны щелкать эти пластинки одну за одной? Вот мы сейчас после долгого довольно перерыва начали на концертах играть старые вещи — тот же «Ноктюрн», например. И они играются и звучат сегодня совершенно по-иному! Время идет, наше отношение к музыке понемногу меняется… Что же, хорошие вещи выкидывать из репертуара? Многие новые, кстати, слабее гораздо. Мне даже замечания делали — лучше, говорят, старые играйте… А писать новые такие же — я все-таки не Вивальди, я обычно долго запрягаю. Но, вообще говоря, я всем удовлетворен, все идет нормально.
— Ближайшие творческие планы?
— Ну, прежде всего надо переписать как следует то, что записано было не ахти, добавить новых вещей и — сделать новую пластинку.
— И она будет…
— Она будет, конечно, совершенно иной. Может быть, вещи какие-то и перейдут на нее со старых, но в другой интерпретации, в другой аранжировке. Хорошего звучания хочется. Сейчас вот берешь музыку, ставишь — все густо звучит, смачно! А у нас как-то плосковато.
— А что из чужой музыки за последнее время взволновало, вдохновило?
— Я ходил на концерт Дэвида Сильвиана, и мне ужасно понравилось — прежде всего понравилась технология: как это все сделано, как подано, какими приемами достигается. Это было довольно любопытно. Правда, дома я переслушал Сильвиана — и оказалось уже не то. Вживую было намного интереснее.
— Да, и напоследок — ты Крым-то на самом деле любишь?
— Очень люблю. Но только в мае и в сентябре, когда вода еще теплая, но уже отдыхающих почти нет. А июнь-июль, палящее солнце, грязные пляжи и декалитры портвейна — это уже не по мне.
ИВАН СМИРНОВ / МИХАИЛ СМИРНОВ
«КРЫМСКИЕ КАНИКУЛЫ»
Акустика, клавиши и солнечные зайчики
Еще год назад только ленивый не упрекал Ивана Смирнова в том, что у лучшего акустического гитариста страны редко записываются альбомы. Видать, что-то прорвало — потому что и года не прошло, а уж два альбома вышло (пускай даже один из них концертный, да еще и двойной). Второй, о котором и речь, подписан двумя именами — отца Ивана и сына Михаила, что, скорее всего, правомерно, поскольку партии клавишных и гитар на этом диске вполне равноправны. Это какие-то малознакомые нам Смирновы, не драматичные, не философствующие, не погружающиеся в бездны славяно-кельтских традиций — здесь все подчинено настроениям, а они исключительно позитивны. Так что название, апеллирующее к стародавнему фильму с Грегори Пеком и Одри Хепберн, вполне соответствует альбому: то, что на нем записано,- это «легкая инструментальная музыка». Вот только давненько не доводилось слышать подобной музыки столь хорошо записанной и столь виртуозно сыгранной. Сожаление вызывают два факта — полное отсутствие информации о русскоязычных названиях композиций и их авторах в буклете диска — и текст внутри него, который пытается эту музыку объяснить, в чем она, музыка, ничуть не нуждается.
СЛУШАТЬ ТАКЖЕ:
Al Di Meola «Christmas: Winter Nights»,
Иван Смирнов «Карусельный дед»